Евангелие любви - Страница 38

Как вокруг красиво! Кристиан оглянулся, ища поддержки в окружающем его пейзаже. Вот тот мир, которому он хочет и будет помогать, чтобы когда-нибудь в будущем он снова стал раем красоты и комфорта, каким, наверное, был, пока его не разграбил человек. Человек должен извлечь урок. И он, Джошуа Кристиан, под спудом страхов и сомнений понимал, что обязан внести в это дело свой реальный, весомый вклад. Это сознание всегда в нем жило. В книгах о Наполеоне и Цезаре такое чувство называли «осознанием судьбы». Джошуа не хотел ощущать себя избранным, особенным, выше других. Боялся переоценить свои способности. Пагубно манипулировать жизнями людей, уверовав, что роль избранного позволяет… нет, требует этого от тебя. И все же… Что, если это единственный дарованный ему счастливый шанс, который больше никогда не представится? И он, отвергнув его, тем самым погубит страну? В то время как, может быть – пусть даже только может быть, он мог ее спасти.

Вправе ли он думать так о своем будущем? Но разве он не помышлял о подобной миссии в грезах, а в последнее время и наяву? Только считал свои мысли чем-то вроде детских фантазий о шоколадной фабрике, о том, чтобы на свете не было школы, и о щенке, которого не надо ни кормить, ни выгуливать. А не как о реальности! Не в смысле собственной эксклюзивности. Разве что где-то в глубине души, где каждое рожденное на свет существо – мужчина или женщина – считает себя эксклюзивным и бесценным.

Что, если он откажется от этой возможности и страна погибнет, потому что ее народ слишком долго брел впотьмах без учителя, в то время как он, Джошуа, мог бы – опять только мог бы – спасти и страну, и людей? Что, если он предтеча кого-то более сильного и совершенного, кто придет потом, но которому он должен проложить дорогу? «В любом случае, – думал он, покусывая губу и глядя на играющих в залитом солнцем парке собак и птиц, – что бы я ни сделал, мир не будет хуже того, чем он стал». Он не в силах что-то изменить. Надеяться на противное – всего лишь проявление самонадеянности. Одни только «может быть», «может быть» и «если»….

Неужели эта женщина послана к нему, чтобы потребовать выполнить предназначенное. Но кем? Богом? Нет, Бог так не поступает – не вмешивается в дела человеческие даже через посредников. В таком случае – дьяволом? Однако Джошуа, уверенный в существовании Бога, сомневался, что существует дьявол. Человеческой психике больше соответствует выдумать дьявола, чем Бога. Бог был. Бог есть. Бог будет. Дьявол же – это мальчик для битья. Зло существует лишь как чистый дух – не имеет ни формы, ни копыт, ни хвоста, ни рогов, ни человеческого сознания. Бог тоже чистый дух, но все понимающий, органичный и сознающий себя. В то время как зло – это только сила.

Была ли эта женщина чем-то большим, чем ей надлежало быть – ответственным федеральным чиновником США? Добрая она или злая? Непонятно. И это сильно беспокоило. Жизнь вообще один непредсказуемый, непостижимый знак вопроса. Хватаешь ее за макушку, но она выскальзывает; пытаешься подхватить снизу, но не можешь добраться доверху.

– Хорошо, я попробую. – Сжатые в кулаки руки Джошуа заметно дрожали.

Джудит сочла момент неподходящим для выражения восторга и ограничилась кивком.

– Прекрасно. – Она повернулась и быстро пошла в сторону Джорджтауна. – Поспешим, мой друг. Если не будем задерживаться, успеем на дневной нью-йоркский поезд.

– Нью-йоркский поезд? – удивился Джошуа, еще не оправившись от потрясения, вызванного собственным ответом.

– Конечно, нью-йоркский. Именно там находится издательство «Аттика пресс».

– Да, но…

– Никаких но! Я намерена начать немедленно. На этой неделе я могу отлучиться с работы, а что будет на следующей, неизвестно. – Улыбка Джудит была настолько обворожительной, что Кристиан не смог не ответить на нее. И сразу почувствовал себя свободнее, передав бразды правления женщине, которая многое знала о том, о чем он не имел представления. Например, о книгоиздателях. Джудит знала, за какие ниточки потянуть, Джошуа же искусством подобного рода никогда не владел. Этого оказалось достаточно, чтобы принять решение. Пусть руководит им, пока он не сумеет перевести дыхание. Кристиан не догадывался, что в планы Джутит это не входило – позволить ему перевести дыхание.

– Надо срочно повидать Элиота Маккензи, – сказала она.

– Кто это такой?

– Издатель в «Аттика пресс». К счастью, он мой давний хороший друг. Мы с его женой вместе учились в Принстонском университете.

Издательство «Аттика пресс» размещалось в семидесятиэтажном здании, где занимало двадцать нижних этажей и имело отдельный вход через пристройку с фасада. Когда на следующее утро Кристиан и Кэрриол вошли в вестибюль, их приветствовали, словно королевских особ. Красиво одетая служащая проводила их к одному из лифтов, при помощи ключа открыла кабину и без остановок доставила на семнадцатый этаж.

Элиот Маккензи встретил их у лифта и, сердечно обняв и поцеловав Джудит в щеку, провел в свой заставленный книжными стеллажами кабинет, где предложил гостям кофе. Свою сотрудницу он представил как Люси Греко. Оба выглядели потрясающе: Маккензи – высокий, элегантный, холеный красавец с рыжеватыми волосами, она – миловидная, средних лет, настоящий сгусток энергии.

– Должен сказать, когда Джудит поведала мне о своей идее опубликовать вашу книгу, я сразу загорелся, – пророкотал, растягивая слова, издатель. Его произношение слегка в нос и еле двигающиеся челюсти свидетельствовали о безупречном происхождении и круге общения.