Евангелие любви - Страница 57

Джошуа улыбнулся и энергично помотал головой:

– Конечно, не хочу. Управлюсь сам.

Мэри промолчала и ничем не выдала своих чувств.

– Надолго уедешь? – спросила Мышь, опустив глаза.

К ней, такой миниатюрной, милой и серой, он всегда испытывал особую нежность и теперь одарил предназначенной только для нее улыбкой.

– Не думаю, дорогая Мышка. На пару недель максимум.

От его ласковых слов большие, мечтательные глаза Мыши увлажнились.

– Устал, пора спать. – Эндрю тут же поднялся и, зевнув, добавил: – Извините, пойду.

Джеймс и Мириам тоже встали, радуясь, что отправиться в спальню предложил кто-то другой. Они были счастливы в браке: брак принес им неожиданную радость – освященную союзом постель, где кожа касается кожи и тело прижимается к телу. Лето было их временем – они могли часами наслаждаться друг другом в кровати, не стесненные одеждой и одеялами. В плане интеллекта Мириам, возможно, предпочла бы Джошуа мужу, но ни в каких иных отношениях.

– Ленивцы! – Джошуа тоже поднялся. – Я собираюсь прогуляться. Кто со мной?

Мать тут же вскочила и бросилась за подходящей обувью. А Мышь тихо и застенчиво сказала, что ей надо идти с Эндрю.

– Чепуха. – Джошуа повернулся к сестре. – Мэри, пойдешь с нами?

– Нет, спасибо. Надо убраться на кухне.

Несколько мгновений Марта, робея, в замешательстве переводила взгляд с Джошуа на Мэри.

– Не пойду, – наконец отказалась она. – Помогу Мэри, потом лягу спать.

Мэри мрачно покосилась на нее, а затем протянула руку и выдернула младшую представительницу семьи Кристиан из кресла. Не слишком вежливое обхождение, но когда сильные пальцы Мэри смыкались на запястье Мыши, та чувствовала, что ее спасают из пучины сомнений и увлекают в безопасное место.

– Спасибо, – поблагодарила она, когда они оказались в тихой кухонной гавани. – Совершенно не умею выкручиваться из трудных ситуаций. Я же видела, что мама хочет побыть с Джошуа одна.

– Ты совершенно права, – кивнула Мэри и снова протянула руку, на этот раз, чтобы заправить за ухо непокорный серовато-коричневый локон, очень похожий на мышиную шкурку. – Бедняжка Мышь! Приободрись! Ты не одна в западне.

В тот безмятежно-тихий вечер мать с Джошуа прогуливались под руку. Из-за разницы в росте сын держал ее не под локоть, а ближе к плечу.

– Я рада, что Люси уехала, а ты развязался с книгой, – начала она.

– Бог свидетель, я тоже, – с жаром ответил Джошуа.

– Ты счастлив, Джошуа?

Если кто-то другой задавал ему такой вопрос, он закрывался, но они с матерью уже около тридцати лет были единой главой семьи, и связь между ними все время крепла.

– И да, и нет. Передо мной открывается множество возможностей, и это радует. Но я также предвижу проблемы. Наверное, напуган. И поэтому несчастен.

– Все образуется.

– Не сомневаюсь.

– Ты ведь всегда этого хотел. О нет, не прославиться, написав книгу. Получить возможность помогать большому количеству людей. Джудит удивительная женщина. Мне бы не пришло в голову соблазнить тебя таким проектом, даже если бы я не знала о твоих трудностях с письменным словом.

– Мне бы тоже.

Джошуа перевел ее через 78-ю улицу ко входу в парк. У редких фонарей порхали огромные бабочки, листва деревьев вздыхала на легком ветерке, ноздри щекотал запах незнакомых цветов, и повсюду гуляли горожане, наслаждаясь коротким вечером короткого лета.

– Знаешь, мама, что пугает меня больше всего? – продолжал он. – Сегодня я подумал, что Джудит – это джинн, который явился по приказу моей личной лампы Аладдина. Стоит мне пожелать, и я, неизвестно откуда, получаю любые ответы.

– Нет! Не может быть! Все дело случая. Если бы ты не поехал в Хартфорд на суд над Маркусом, то не познакомился бы с Джудит. Но ты туда поехал и познакомился с ней. Она ужасно важная персона. Правда?

– Да.

– Вот видишь. Знает гораздо больше, чем мы в Холломене. И накоротке с нужными людьми.

– Это точно.

– Разве в этом нет смысла?

– Должен быть. Но нет. Что-то тут не так, мама. Стоит мне высказать какое-то желание, и она его тут же исполняет.

– В таком случае, если увидишь ее раньше меня, попроси исполнить одно мое желание. Обещай.

Джошуа остановился под фонарем и посмотрел на мать:

– Что ты хочешь такого, чего у тебя еще нет?

Ее красивое лицо осветила улыбка, и от этого оно стало еще прекраснее.

– Я хочу заполучить тебя вместе с Джудит.

– Не выйдет. – Он повернулся и пошел дальше. – Я ее уважаю. Иногда она мне даже нравится. Но полюбить я ее не могу. Понимаешь, ей любовь не нужна.

– Не согласна, – твердо возразила мать. – Некоторые люди очень глубоко прячут чувства. Джудит из таких. Не знаю, почему она так себя ведет, но мне понятно одно – эта женщина тебе подходит.

– Мама, взгляни, концерт на озере! – Джошуа ускорил шаг и стал спускаться с холма к берегу, где на воде стоял на якоре плот и на нем музыканты исполняли Моцарта.

Мать сдалась. Она понимала, что с Моцартом ей не стоит тягаться.

VII

Лето набирало силу, и, хотя в его томном расслабляющем воздухе теперь, когда люди знали о его краткости и скоротечности, ощущался привкус эфемерности, оно было жарким, очень жарким! Как получалось, что в месте, где так по-северному холодно зимой, летом так тепло и влажно? Еще до ледникового периода, начиная с семнадцатого века живущие в северных штатах американцы задавали этот вопрос. Лето третьего тысячелетия отличалось от лета второго только продолжительностью – теперь оно длилось всего четыре недели.

В эвакуированных городах Севера и Среднего Запада лето проходило незамеченным, зато те, кто в начале апреля спешил с Юга, наверстывали свое вынужденное зимнее безделье. Но таких становилось все меньше – все больше людей постоянно селились в городах группы А или Б к югу от границы Пенсильвании или к юго-западу от реки Арканзас.